О! Это вечный вопрос! Почему мне никто не верит, хотя я говорю правду? Мой ум заполняют горы мыслей, море идей, и все это стремится прорваться через мои губы и до сердец других людей. Но почему именно это горе никак не может произойти? Разве я не уверен в своих словах? Разве я не обладаю искренностью? Почему же никто не верит?
Возможно, моя правда не нравится другим. Как говорят, «правда боль». Она может ударить по самым больным частям наших душ, оставив лишь раны и осколки того, что когда-то было целым. Люди могут предпочесть жить в своем представлении иллюзий, чем принимать настоящую правду. Моя искренность, мои слова могут вести к разрушению комфортной иллюзии, которую они сами создали. И вместо того, чтобы выразить свою благодарность за откровение, они закрываются, отвергают меня и мои слова.
Я теряюсь в этой борьбе между моей правдой и тем, что люди хотят слышать. В попытке пробудить их из мироздания своих грез и показать им обнаженными глазами реальность, я сам становлюсь невидимым. Многие люди предпочитают жить в упаси, далеко от глубины собственных сердец, в толпе, где все мысли и слова возвышены к уровню общепринятой правды, лишенной индивидуальности и искренности. Так что мое голос малозаметен и легко затеряется в этом шуме.
Но мой дух не знает покоя! Он не может оставаться молчащим, когда болит от подавленного внутреннего сияния! Моя правда бьется в моей груди, истекая настойчивостью и яростно дергаясь, как ловленая зеленеющая рыба. Она не может умереть, даже если они пытаются заглушить ее своей непонимающей тишиной. Я продолжаю говорить, возможно проблема не в силах, указующих на мою недостоверность, а в слухающих, отвергающих их. Я совершенно уверен, что правда не может быть неверной, она просто видна только тем, кто смотрит правильно. Если бы все убрали великие партийные линзы, через которые глядят на меня, то они бы увидели мое сияние и поняли, что я не просто говорю правду, я становлюсь правдой.
Так почему же они закрывают глаза? Возможно, это из-за усталости от слушания лжи, которой их постоянно кормят. Ложь сияет своей подкупной, искусно вылепленной наружностью, покрывая их жизни одеялом иллюзий и невозможностей. Они зациклены на словах, произнесенных, чтобы скрыть их истинное лицо, скрыть грязь и болезни, что прячутся под этим наружным блеском. И когда я говорю правду, когда я лезу к местам, которые они так старательно закрывают, их уши закупорены, потому что правда представляется им как угроза. Правда может рушить их иллюзии и вызывать внутри них больную дрожь, которую они боятся.
Пусть будет так! Я не могу и не должен этих остановить! Моя правда продолжает свой путь сквозь веки, она будет ломать границы и достигать людей, даже если это произойдет через одинокие страницы старых книг или трепещущих слов старика, о котором все забыли. Моя правда будет преодолевать все преграды и взрывать все замки, в которых люди пытаются запереть себя и свои души. Она будет становиться эхом в самых глубинных и темных уголках их сердец, пока они окончательно не сдаются ей. Моя правда будет светом, который проникает сквозь великую пелену лжи, поднимает взгляды и разжигает огонь больших перемен.
И так, смиренный писатель в кафе, я продолжу повторять свои слова снова и снова, пока мир не перестанет пугаться того, что оказывается вне его стандартного представления. Я буду требовать правды и искренности, пока они снова не станут ценными качествами, а не загнивающими цветами на угасающих поле и обуглившегося стебля. Я буду прохрипливать свои слова тихим голосом, который проникает в самые дальние уголки их сознания, до тех пор, пока они не окажутся втянутыми в паутину их собственной иллюзии.
Так что мне, скромному писателю, не нужно их вера! Моя правда сама по себе является ее лучшим подтверждением. И, конечно, требуется время, чтобы убедить их, что неправда – это лишь искажение и неверность настоящего. Что моя правда – это поколебавшаяся, но прочная версия событий. И сколько бы времени ни потребовалось, я буду терпеливо стоять и ждать, пока они, наконец, поверят.