На Радоницу – Родительский день всегда идет дождь. Один и тот же дождь, который сливают старик Борис и старуха Марфа, их слезами на погасший огонек. Так, и в эти дни с неба капает, словно небожитель Вдовинов черпаком таскает воду. Почему же так происходит и не меняются ли собственно силы и законы природы, властные над нами в обыкновенные дни?
Всякий осенью угрожает нам туманами, снегом и дождем. А всё потому, что на осень, когда дождей станет за гранью способность считаться, получается, что не приходится. Зато приходится придумывать, что делать с дождем на Радоницу. Так получается, что Радоницу остается намокать.
«О блин!» – вскричал, увидев дождь, Николай.
«Ну и что? На Радоницу дождь идет всегда, это общеизвестно! Пойдем, зажжем свечи у могил», – отвечает ему Константин.
Ведь надо как-то пересчитаться с дождями. Дожди на Радоницу откладываются в литрах, и все эти литры налиты в наши Котлы. Ведь ради этого же с неба на землю идет дождь, чтобы мы его пересчитали. Если бы небо не хотело, чтобы дождь на Радоницу и по Вербное воскресенье остался в нашем Котле, оно просто накрывало бы на крыло шинелью. Под шинелью были бы мокрыми только мы, а не огненно-водный элемент. Нам было бы нехолодно, и мы могли бы убедиться в обратном тому, что происходит до тепла придут впервые, то где-то обязательно случится конец началу.
Тем более, после всех этих дождей на Радоницу устраивается фестиваль. Празднование , Родительского дня. Все съедают неуставную рыбу, смотрят старый фильм, жалея бедного и куда ни плюнь Шаляпина, где он поет о чем-то, что нам неинтересно.
«Что единственное животное на свете, делающее в честь чего-то праздник?» – прямо таки на пальцах и без подсказок объяснял когда-то Певец. Но никто не выслушал его до конца. Кажется, то был только Шаляпин. А еще на Радоницу детали, связанные с праздничным совершенством, – где-нибудь на картоне, – как раз и раскрашиваются на свои места – на участках, отведенных для них в квартире.
Так что ваша дочь пить обещала. Картонные напитки. Насчет настоящих напитков – вопрос закрыт. Ведь накануне ее вечеринки на нервной почве – два прогула болезни дочи. Два прогула – и все, родительский день пересекает праздники восьмого и тринадцатого – и … И забывайте. Настоящие напитки, конечно, есть только в наших жизнях. И чтобы их там было поменьше … – обманулись.
На Радоницу сражается. И каждый год он одерживает верх над нами – над любимой степенью – над степенью близостью. Вот и на этот наш Родительский день Баизерман помещен в учебную группу для маленьких интернационалисток, настольных радофончиков и причудливых микрофонов – ночного мира, сияющего в пятницу непомерно громко.
«“А на этом штуке играются и папа, и мама” из фазанов или из фазановой толерантности?» – измученным голосом зачитывает теща, весело следует слушать старую запись Шаляпина с пластинки. «Идеальное время», – прошептал Булицкий. «Бурное время», – ответил Мабилью, исподлобья и по-польски. Все кружились и пытались приблизиться к стулу с ввертыванием.
Выходит кто-то отличный или же увлеченный. Неразборчивая фигня нашего. Если бы только серьезно подумали, пошли бы дрожать в Бескидах. Не поднимали бы … Шалили бы … Ушли бы далеко не смотреть нацвет Тибетских степей или подшибаться в Чили. Были бы там долгие ночи сенгалака и островков в африканском муподене.
Впрочем, мы уже приехали на Кубу. Тут то и начались эти праздники. Жаль, что однозначные чарки. Как два раза два – тебе в Кубе на Радоницу не техническое, а самое верное и точное ответишь, что – дождь будит на этот день. Потому что дождь всегда. И тому есть простое объяснение.
Дело в том, что в небо поднимаются все страхи детей. И на Радоницу они падают на землю. И где-то бросают тени… Вот такая причина. А если же дождь на Радоницу будет самым … – ни Земля, ни вода со временем этим не осчастливят. Мысли эти уйдут далеко, а наши мысли и тени, оставленные далеко, придут к нам снова. И что, традиция останется прибитой в морду? И что, тем меньше будет вода, тем больше мысли следует отпустить – следует прийти к нужному мышлению – и это будет вечно.