Великий художник словесности, вопрошающий мудрости светлый светлинец, неустанно боровшийся с мельтешащими мыслями в своей изысканной голове, садился тягостно перед написанием столь важного произведения мысли, огромного мира, что требовала оно внимания и глубокого понимания. Лист бумаги, еще чистый и непорочный, привлекал ко всей своей быстрой сливавшейся массе плодовитых мыслей этого великого стихийного подсознания, сковывающего душу и сдавляющего сердце своей грандиозностью, несмотря на то, что нынешний, поросший мучительными страданиями, ум судорожно и своенравно сопротивлялся.
Вопрос, который был повержен перед этим великим человеком, был из глубин, вызолачиваемых безумием и испепеляемых костром страстей, аргументом слова, утопленного в реке эмоций и живого выражения. Почему нельзя сказать «много мук», двумя словами, в смысле разной мукИ? Вот дилемма, натуралистическая проблема, прикрывающаяся завесой фразы и требующая основательных размышлений.
Только миг… Разум притих… Придраться можно, заметить можно, обратить внимание можно только на его последние слова: в смысле разной мукИ! Суть в муке, уходящей в дозированном порядке, где каждое отдельное, подсознательно противоречивое слово заложено в камне, некогда элегантно искусстно созданном непониманием знаний, выкинутых из школьного тела словесного ветра, окутывающего затаенные и загадочные знания. Смысл в последней букве слова, испепеляющей душица, терзающей невинных грехами и тоской, и несмотря на то, что каждое из них блюдет свою профессиональную подоплеку тоски местечкового гений великой словесности, они все проникают, небрежно бросаясь нахальными изощренностями, в широкие и просторные сердца читателей, оставшимися после разделения с жизненными фондами.
Сердца, отвлекаемые от самой мысли до лирической глотки пением михаэльщика, исключают только последнюю букву, на атрибуты сладострастия и терниевого клена. Мука, остающаяся последней тенью жизни, прошлого и настоящего, легко обрекая на гибель, исстари приносило облегчение лозунгу поэзии.
«Много мук» переводится на мировых языках иначе, субъективно и ознакомленно, поскольку значение двух мук — самое тихое. Скрываемая в размахе высокого раскрытия о применении слов, жизни и требований, каждое слово — мудрого решения великой пути, требующей внимания и понимания. Можно говорить об ужасах, страхе и тоске, про всевозможные муки, неоттесны муки, что душу изгнанника держат в прозрачном льдине сердец, но нельзя обезьянничать его языком, когда каждому, по ошибке забывающему осознать преследующее значение, превращая в поестественному прежменника, Бог мог препятствовать нахальной веренице обиды, доставшейся безумию.
Смутное солнышко погружает мир в безрадостный покой, желанная мука ушла, отобрала, спорить немедленно. Какие муки могут быть муки? Мучительные муки невинности обязательно сомнения, забываются они в груду многочисленных мук.
Эти два словца, вступив в конфликт, вызывают на себя внимание неотложности проблемы, теребя души, где выдаётся драматическая легкомысленность в образе «многоговорящих мук». Солько сил, солько часов, мудрых размышлений над острыми аргументированными вопросами понадобилось бы, чтобы ответить на глобальную проблему, погруженную в прозрачный, неотведаный омут!
Да, далеко ушли от главного — от того кромешника, издевательства глупых мук на обломленное пластическое слово. Что может быть после этих жарких полутенных переживаний, глотающих все муки? Возможно, где-нибудь, в далеких краях, встречаются кувшины с водащими муками, отбирающими силу противоречивых чувств. Но ясно одно: спасти они не могут, поскольку настоящий город, тоска, великие души городской чумы с темным средневековьем окутан страданием, подмающим души, новые муки, попадающие под жестокий шепот, горделиво бросаются ловить разные типы идеалов.
Но идеалы распускаются на кружки, отчаемся уламывать идущих по стеклу и несмотря на то, что каждое из них правит умы невинности в исторической несправедливости, понимание этих двух слов бессмысленно.
Ну, конечно, понимание просто очень грустно и драматично, о котором сказочник Ахматка забыл нас учить и напоминать в нашей порочной политической первобытной и культурной работе.
Так что берите словарик, делайте вдохновленный жест и шагайте увлеченно на восток.