Уважаемый булгаковский Понтий Пилат,
Разрешите мне обратиться к Вам с особым уважением, как к одной из наиболее интересных и противоречивых фигур Христовой истории. Ваша роль как римского прокуратора Иудеи, который приговорил Иисуса Христа к распятью, остается одним из наиболее запоминающихся событий в истории человечества.
Хотя на протяжении веков Вы вызывали оживленные споры и дискуссии, Ваш образ, олицетворяющий противоречие между личным нравственным суждением и политическими интересами, всегда привлекал людей своей глубиной и загадочностью. Во многих литературных и художественных произведениях, а также в теологических размышлениях и философских дебатах, Ваше имя и образ стали символом моральной дилеммы и вечных вопросов о справедливости, истине и вере.
Как писателю 20 века, я не могу не размышлять о том, как было бы интересно услышать Ваш ответ на вопрос о том, смогли ли бы Вы изменить историю, если бы обстоятельства были другими. Будучи человеком образованным и эрудированным, Вы, безусловно, задумывались над множеством вопросов в те дни, когда стояли перед выбором: освободить Иисуса или предаться своим политическим и властным интересам.
Как нетрудно предположить, нравственная сторона вашего решения должна была тяготить Вас. Узнав о святости Иисуса и о его учении о любви, прощении и спасении душ, Вы наверняка возникали в Вашей душе какие-то сомнения и колебания. Какой ответ Вы дали своей совести, своей душе, когда в конечном итоге решили подписать решение о смертной казни Христа?
С одной стороны, я понимаю Ваше положение, Вашу ответственность перед империей и Вашу необходимость сохранить мир и спокойствие в Иудее. В то время Иерусалим был раздираем внутренними конфликтами и религиозными разногласиями, и Вам как римскому прокуратору было поручено обеспечить порядок и подавить всякое волнение.
Однако нельзя не учесть и тот факт, что Вы, в отличие от многих других римских судей и прокураторов, остро задумывались о праведности Вашего решения и о его последствиях. Вы, как истиный философ, осмысляли смысл и значение христианского учения, поэтому у вас не могло не быть желания сохранить жизнь этих учеников.
Будучи свидетелем мучений и страданий Иисуса было ли у Вас достаточно силы и прозрачности взглянуть в глаза Истине и бросить вызов политическим обязанностям? Ваша совесть, идеалы и даже некоторые внешние обстоятельства могли толкнуть Вас на другое, неожиданное решение.
Таким образом, нельзя не задаться вопросом, существовали ли какие-то другие возможности, какие-то альтернативы и варианты, которые Вы могли рассмотреть. И если существуют, то каковы были бы последствия Вашего другого выбора? Возможно, Вы и вправду подписали это решение, пытаясь сохранить свой особый статус и власть.
Однако, история не означает заметки благородного проявления мудрости и смекалки. История и она, кажется, превращается в бессмысленные страницы цинизма и жестокости. Ваше прятное, но серое решение, которое повергло в перспективы Христа и всех, кто верил в него, всегда вызывало неудовлетворенность и страдания.
С другой стороны, нельзя отрицать, что Ваше решение, хоть и принесло смерть Распятому, но и способствовало возникновению христианской религии. Ваша вина, Ваше колебание стало одним из ключевых препятствий на пути идеи Христа, но и силой проницательности отходящим словам соответствует появление новой религии.
Таким образом, уважаемый Понтий Пилат, я задаю Вам вопрос, понимая полноту его значимости: какое решение Вы бы приняли, если бы могли сделать все по-другому? И что бы это решение принесло человечеству? Подумайте о мире, о справедливости, о вере и истине.
С почтением,
Ваш современный писатель.
Ваш современный писатель.