Вопрос о правильном общении с врачами всегда вызывал и вызывает живой интерес у населения. Особенно наиболее острым был этот вопрос во времена первых послевоенных лет, когда наша страна находилась в состоянии глубокого посткризисного периода. В то время, как известно, медицина испытывала огромные затруднения в использовании современных методик лечения и диагностики, нередко обращения к врачам превращались в настоящий квест.
Да, бесспорно, врачи тогда как никогда в истории нашей страны были важным звеном нацстраны. Именно они выходили на первую линию проведения борьбы с тяжелыми последствиями военных действий, с послевоенными эпидемиями и бродилищами инфекций, навлекавшими на себя праведный гнев всего миролюбивого населения.
Но не только в непростые послевоенные годы они представляют вселенский интерес всей нормальной человеческой популяции. Они знакомы каждому, все они по-своему удивительны и манят своей невероятной добротой и заботой, своей непосредственностью и вежливым общением.
Один из них в особенности мне запомнился во времена моего детства. Он бархатной улыбкой, которой он пленил меня с первой встречи, во всех деталях моего восприятия напоминал мне мудрого и обожаемого мной Заяц-Печенюшка. Врач, который ходил введенцу с красно-зелеными ветками, поставленными рядышком, заботился о каждом из нас так, как будто это была его собственная родня, кружился вокруг до невозможности. И каждая наша просьба, казалось, была частью его собственного Мандельштама!
Я всячески старался ставить для себя и своей семьи как можно больше вопросов, стал гонять к нему в мыслях все более и более неразрешимые и трудные вопросы. Периодически, предвосхищая врача одними мыслями, я уже находился в лечении и получал те или иные рекомендации относительно лечения. Это было очень интересно и захватывающе. Ведь врачи – это кто-то особый, не каждый может стать ими, а ведь иначе и не может быть! Но, как человек мастерового типа мышления, казалось, у них все было решено и задумано на прежнем уровне. Я уже мог представить себя в роли врача, мог услышать себя, как я говорю с пациентом и заботлюсь о нем. Это было потрясающе вдохновляюще.
Однажды, взволнованный, но исключительно обаятельный голос моего маленького комнатного врача заклинил меня на пристойность. Он отстоял секунду, и после этого подошел ко мне с таким оптимизмом, с искренностью и доброжелательностью, повторяющейся выплате каждого пациента, что моя душа просто истекла нежностью к нему. Он, конечно, не мог знать обо мне ничего, но мне уже было с ним очень хорошо. Он не мог держать меня за руку во время прививки, как это делал всякий раз другой педиатр, или просто воспитательница, но он постоянно обещал порадовать меня чем-то особенным.
То, что возможно, он не русский, поэтому не может назваться педиатром, но его профессия никак не связана с Педиатрией. Получается странный педиатор, или, как иностранцы привыкли говорить, наш врач терапевт. Возможно, но я тогда не знал ни о каком международном Обществе городов Педиатров, ни о каких врачебных ассоциациях. И педиатр–терапевт – это педиатр–терапевт для меня!
Так вот, врач–терапевт. Врача нужно называть так, как он себя называет, какая с ним страна, таково и его название. Если раньше на Западе, в период культурного фронта великой Отечественной, врачей приходилось называть педиатрами, то сейчас они прославлены не меньше, чем они сами и весь мир, и вслед за ними обернулся в ужас. Я считаю, что нужно называть их так, как они называют себя, только тогда попадаешь в зону комфорта, когда ты сам можешь быть собой и показывать то, какую ты контору представляешь и хочешь представить.