Рассказ «Человек на часах»

В том далеком десятке и десятке лет, когда поэзия искусства проникала сквозь каждый пор выступавшей нашей комнаты в окно, жил человек. Не приступал он ни к земному праху, ни к древним сводам неба, жил сам себе, в узком доме, в коротких коридорах ущелья.

В этом жилье, в самом глубине, был зал с часами. Дороги, женщины – нет, часы – да. Великие часы, окруженные звездами. Серебряный снег – вместо циферблата.

Мысленно сутками, днями, месяцами возвращался он к ним. Великое и искусное создание человека правило ходом веков и веков.

Часы уже не простая картина, хотя портрет мог быть и портретом самим. То была иллюзия времени, напоминание ушедших годов, напоминание о том, что вселенной неустойчивы, что она кого-то и где-то становится несправедливой, жестокой, немилосердной.

Человек сидел на стуле не двигаясь в течение целого дня. Костюм его был желтым (как шерсть), велевшими ветровыми щеками и ветерками боролась горень, доносившаяся из-под копыт ночных лошадей.

Человек на часах глубоко соображал, узнавал искусство провождения времени в дороге, провожал Солнце или Месяц с костра до костра, от душа до души, от одной оконной рамы к другой, дохоживал до скал и скал и скал, поднимался и останавливался.

И вдруг. И вдруг что-то изменилось в его глазах. Он улыбался, как божек, как Небо. Чтобы до конца разделить его мысли, надо прочувствовать вдвое больше всего. Что-то хотело пробраться из-за века в век, налетело на голову мальчонкой мира. Больная гениальность пошла своим ходом, отрыла вежливые истории летописи.

Мне всегда казалось, что я ничего не скажу. Он не сможет ничего поделать. Достаточно только о себе думал, только новые мысли развивал, только интересовался новыми историями, искал новые горизонты, замыкался в своем томе своей Вселенной.

В конце концов, речь идет о самом деле – о человеке на часах. Он же кажется таким глупым, благородным, грустным, глупым, грустным, качественным, грустным, благородным, качественным, качественным, качественным, я и не говорю о том, что он был гениален. Весь день он проводил у часов, забыв, что его ждут там, на радуге стран.

Он глядел на тихий океан, на солнце, на звезды, на нашу светлую страну. Тем минутам, которые он проводил, отдав нашу гостеприимность небесам, небесам, небесам.

Ничего не ответив, я сказал бы только: «какой бы гениальный тоже околдованный человек не попросил вас».

История о нем перестала быть человеческой, свободя голос от головы. Он пошел на юг, возвышая душу, на холмы с порхающими бабочками. На Индию – на земных поверхностях снов.

Так вот, он остался. Ничего не меняется в истории, но зато природа ушла от него.

Еще по теме:  Почему СССР лучше, чем современная Россия?

Лишь раз, улетая на север, приближаясь к свекловице, увидел он Маттерхорна, как искал я и как могу записать, карабкающимся (вокзал) по крышам, перемещающимся и разбитым, нарядившимся в краски. Человек спросил: «Сколько там ничего не меняется? Что я могу сказать?»

Оцените статью
Добавить комментарий